Иллюзия катастрофы. Почему России не страшны санкции против госдолга

30.05.2018

Андрей Подойницын

На фоне отсутствия предпосылок к улучшению отношений между Россией и Западом в скором времени нас может ожидать новый виток санкций. Сейчас активно обсуждается возможность введения запрета на обслуживание российских суверенных облигаций крупнейшими клиринговыми центрами Европы — компаниями Euroclear и Clearstream. О вероятности применения такой меры недавно заявила премьер-министр Великобритании Тереза Мей.

Для наглядного представления, чем занимаются эти компании, нужно уподобить всю мировую финансовую систему большому раскидистому дереву, отдельные ветви которого — это финансовые рынки разных стран, а питательные вещества — это ценные бумаги и сделки с ними.

Передачу питательных веществ, работу «кровеносной системы» дерева последние почти 40 лет обеспечивают именно эти две организации, предоставляя разным ветвям кроны равноправный доступ к ресурсам всего дерева, то есть осуществляя расчеты по сделкам с международными ценными бумагами.

Западные партнеры России в поисках способа посильнее ударить по экономике страны, похоже, готовы ограничить доступ питательных веществ к нашей пусть и не такой большой в масштабах всего мирового финансового рынка, но все же заметной ветви, намереваясь отрубить ее от единого «ствола». Однако не все так просто.
Выстрел в ногу

Во-первых, надо понимать, что если Euroclear и Clearstream и подчинятся решениям сверху, то для этого понадобится воздействие на уровне Евросоюза — политической воли одной Великобритании недостаточно. Позиции же Брюсселя и Лондона далеко не всегда совпадают.

Во-вторых, в случае введения запрета на учет суверенных долговых обязательств России в Euroclear и Clearstream они могут быть переведены в НРД. Так, например, в 2016 году Минфин разместил суверенные евробонды с помощью НРД, поскольку международные клиринговые системы отказались от участия в сделке. То есть технических препятствий к такому размещению нет, возможность уже апробирована и прошла боевую обкатку.

Многие зарубежные инвесторы, вероятно, откажутся от перевода своих бумаг в НРД, ведь именно для их удобства операции с российскими бумагами и были организованы в Euroclear и Clearstream. Как высказался на тему возможности обхода ограничений замминистра финансов Алексей Моисеев: «Не хотелось бы, потому что, конечно, это сделает всю инфраструктуру менее удобной для иностранных инвесторов в первую очередь».

В-третьих, для кого последствия будут более плачевными — для нас или для них — также вопрос дискуссионный. Общая стоимость ОФЗ, находящихся на руках у нерезидентов, оценивается в $37,8 млрд, объем еврооблигаций России, принадлежащих нерезидентам по состоянию на конец марта 2018 года, достиг $16,7 млрд.

Запрет на проведение сделок с российскими госбумагами поставит их иностранных держателей, в том числе американских и британских, в странную и неприятную для них же самих ситуацию, когда будет не очень понятно, что делать с бумагами, которыми они не смогут распоряжаться. По всей видимости, их придется продать.

Выкуп Россией такого объема активов будет проблематичен, но технически возможен. Например, Банк России вполне в состоянии сделать это. Для страны это будет значить некоторый рост инфляции и, возможно, незначительное ослабление курса рубля.

Иностранные инвесторы, у которых российские облигации пользуются неизменным спросом (фонды из Великобритании и США стали покупателями 39% и 25% последнего выпуска еврооблигаций России соответственно), будут вынуждены искать новый надежный и высокодоходный инструмент взамен привычному.

Также нельзя забывать о том, что в портфелях многих крупных институциональных инвесторов, в том числе британских пенсионных фондов, есть российские гособлигации. Снижение их цены, которое станет следствием гипотетического расширения санкций, приведет к заметной потере дохода держателей российского госдолга. А Euroclear и Clearstream лишатся комиссий за обслуживание наших бумаг.
Разворот на Восток

Так что ограничение или полный запрет доступа российских государственных облигаций к общемировой депозитарно-клиринговой системе приведет к неприятным, но не смертельным последствиям для финансовой системы России. «Ветвь» не отсохнет и не обломится, но на некоторое время рост плодов и листьев, конечно, замедлится.

Самое главное стратегическое последствие возможных ограничений — повышение риска инвестирования в российский суверенный долг. Занять денег на западных рынках у государства уже не получится, по крайней мере в значимых объемах.

Однако, возвращаясь к нашей аналогии с деревом, «ветвь» российского финансового рынка пусть и лишится привычного и значимого ресурса, но сможет продолжить свое существование, перейдя на самообеспечение и обходясь своими внутренними ресурсами.

Глобальная финансовая индустрия в лице крупных инвестиционных фондов, имеющих большие позиции в российских активах, при этом могут испытать заметное потрясение. Дополнительные деньги для российского бюджета придется искать внутри страны, а не за ее пределами.